Какое оно, настроение для писательства? Кто его только не высмеивал, начиная от Юрия Никитина и заканчивая Джулией Кэмерон! Еще немного, и я к ним присоединюсь, хотя никаких прав у меня нет, одни обязанности. И все же часто ловлю себя в последнее время не на отсутствии писательского настроения или вдохновения, а на поиске смысла в этом занятии. Зачем писать? Для кого? О чем? Предложу ли я это какому-то изданию или выложу на сайте? Заработаю ли на этом два рубля или три лайка? Стоит ли тратить время на очередной бессмысленный пост или корячиться над никому ненужной статьей?
Не странно ли задаваться подобными вопросами, если писательство для тебя – работа и отдых, семья и друзья, настоящее и будущее, диалог и монолог, психотерапия и выпендреж, пища и воздух?
Я стала многого бояться. Что мне надоест, что кончатся идеи, что я так и буду топтаться на месте. Раньше все было предельно ясно: я знала, зачем я это делаю. Знала, что если даже никто не будет читать и ни копейки я на этом не заработаю, я все равно буду писать, ибо то, что дает моей душе писательство, несопоставимо с гонорарами и славой. Почему же теперь все изменилось?
Пишут все: в соцсетях, по электронке, смски. Если у человека собственный бизнес, посты и статьи – обязательный атрибут, куда более важный, чем печать визиток и реклама на столбе. В современном мире без этого обойтись труднее, чем лет двадцать назад, когда подобное занятие приписывалось избранным. Раньше писали длинные и обстоятельные письма, не делая из этого драму или фетиш. Но писателями становятся не все. Умение грамотно излагать мысли и довести до ума масштабный замысел, в котором живешь годами – не одно и то же.
В моей жизни многое идет от обратного. Или в обратном порядке – не знаю как выразиться точнее. Говорят, после тридцати многие стремятся жить за городом – тишина, покой, уединение. Я же наоборот полюбила город с его кипучей энергией – нажилась на выселках. Умные люди начинают писать с рассказов, раскручиваются в интернете, а потом дозревают до книги и пишут ее вдумчиво и наверняка. Я же с одиннадцати лет пишу романами – это было для меня увлекательным путешествием, из которого я стремилась привезти сувенир (книгу). Научиться писать рассказы и посты оказалось не так-то просто.
Такое чувство, что разменяла пятитысячную купюру десятирублевыми монетками. Нет, идеи невозможно исчерпать, их всегда предостаточно и вовсе необязательно каждую мысль беречь для строки. Но стать более поверхностной, перестать мыслить так глобально как раньше, сделаться нетерпеливой, разлюбить тишину и уединение – возможно. Даже продираться через сложные предложения, вчитываться в старые книги, подгружаться в чьи-то миры уже не тянет.
В тренде 2019 – снэкабл контент: закусил и побежал дальше. Калорий должно быть много, сторителлинг желателен, все в почти переваренном виде, но выглядеть должно аппетитно. Разве не требует это от автора мастерства? Еще какого! Но он перестает в полной мере быть писателем. Как радиоформат корежит музыку, так соцсеть корежит мысли. Укорачивает, усредняет, упрощает.
Ничего нового я не говорю: кто только не проводил исследования, как мы тупеем от мелькания картинок в телефоне и от обилия ненужной информации. Обидно, что в погоне за этой сиюминутной пользой или славой, теряется кайф масштабности, словно атрофируется орган, которым этот кайф воспринимался.
Помню, как писала «Призрак и лабиринты». На душе было муторно по неведомой причине. Хотелось скорее удрать с работы и написать об этом – в процессе записи куда-то себя выводишь, исцеляешься, объясняешь себе главное. Придя домой, я написала то, что впоследствии стало второй главой. Никуда не привело, но полегчало. Повесть получилась на 52 листа, выкинуть пришлось больше половины, работала над ней три года. Подход не взрослый, но кайф был незабываемым. Я по нему скучаю.
Протиснуться в мир
После одного вебинара с психологом Еленой Грабарь в рамках курса журналистики я осознала о себе такое, что раньше было мне не свойственно и чего я, наверное, в тайне боялась: попытка протиснуться в мир. Это был кризис тридцати, ни работы, ни семьи, непонятно куда идти и что делать с жизнью. Я была отчаянно ею недовольна, я создавала себя с нуля. Покупала одежду, которой раньше не носила, формировала новое окружение, для которого я была специалистом, а не дочерью знакомой или соседской девочкой. Теперь понимаю, что не пыталась быть кем-то, кем не являюсь или выдать себя за кого-то – я просто искала. Важно было найти баланс между тем, что отличает меня от других и новизной, к которой так стремилась. Но тогда казалось, я примеряю овечью шкурку, будучи другим зверем.
После того вебинара я решила… нет, не принять себя как есть – на мой взгляд, это завуалированный отказ от работы над собой. Скорее, я решила не прятать свой изюм и не пытаться «сойти за свою». Кому-то идут рюшечки, кому-то черепки. Мне нужны МОИ читатели, а не накрученные подписчики и мертвые души.
Лучше и в писательстве быть бедным, но свободным, чем дисциплинированно-поверхностным? Или из двух зол выбирать не нужно, как говорят англичане. Научиться переключаться и вытаскивать нужную грань личности в зависимости от ситуации — само по себе мастерство и зрелость.
Ломка
Когда-то в писательском сообществе Эльвира отвечала на вопрос одной девушки. Не помню, в чем он заключался, но ответ запомнился: если вы захотите опубликоваться – вы опубликуетесь, если захотите стать великим мастером – вы им станете. Но это не одно и то же.
Пишу я с детства. Пятнадцать лет как отношусь к этому серьезно, но лишь три года назад решила, что называется, «делать карьеру» в этом направлении. Мне понадобилось и то и другое. Уже лет десять как стремлюсь стать мастером – хотя бы грамотным, насколько позволит мне отсутствие искрометного таланта. Теперь я и публиковаться хочу. Это действительно не одно и то же. Печать в наши дни – не знак качества. И самиздат, который долгие годы вызывал пренебрежительные гримасы, выходит на новый уровень, когда авторы осознают, что успех бизнеса целиком лежит на них, и делают все, что раньше считали невозможным. Легких дорог нет.
Творчества в моей жизни хватает – пение и преподавание даже оплачиваются, и видит Бог, я могла бы стать толковым лингвистом и хорошим музыкантом, но почему-то нас влечет туда, где мы не обсыпаны талантом. Я выбрала стать посредственным писателем. Я прекрасно понимаю, что я мало начитана и у меня нет интереса к людям. Ни ума, ни фантазии и ограниченный жизненный опыт. А что, как ни это делает писателя? Кроме усидчивости и трудолюбия мне нечем похвастаться, но утешает одно: в писательстве именно это играет решающую роль. Каким бы ты ни был одаренным, сколько бы ни было у тебя блестящих идей, если не посадишь себя за стол и не запишешь – грош цена всему этому.
Может, рассказать, почему я решила, что писательство для меня – не просто хобби? Когда оно выросло из уютных домашних тапочек? Сколько раз я бросала его, как бросают курить, чтобы стать благоразумной, освободить время для полезных и серьезных дел?
В юности и ранней молодости мы все маемся творчеством – в нас столько энергии, жизни и любви, что разорвет, если не дать выхода. Стихи так и льются, картинки рисуются, песни пишутся, в минимальном куске прозы идей на двадцать романов. Потом мы вырастаем в бизнесменов, строителей, экономистов, учителей, инженеров и журналистов. Это прекрасно. Но почему кто-то остается у обочины? Почему ни в какую не желает расстаться с баловством, в ущерб сну и еде?
Ответ прост: творчество – мощнейший канал счастья. Зачем перекрывать себе кислород? Семья, работа, отсутствие времени не оправдания – сколько примеров упертых трудяг! На то, что нам по-настоящему важно, время всегда найдется, а если человек просит отпуск на год, чтобы написать роман – он его и за десять лет не напишет. Не умеющему пользоваться минутами год не в прок.
В 2010м меня накрыл воспетый Кингом писательский затык, в результате которого я решила, что буду писать только, если возникнет идея. Раньше я делала это просто, чтобы сердце успокоить. Казалось бы взрослый подход. В тот момент я посчитала, что доросла до чего-то. В 2014м прочла книгу «Пасха красная», и мое представление о писательстве если не перевернулось, то сдвинулось. Отец Василий Росляков пишет: после встречи со Словом в словах нет нужды. Как я поняла, два из трех оптинских новомученика имели склонность к словесному творчеству. Отец Василий уже будучи монахом, писал: «Что, инок, взялся за стихи? Опять тебе псалтири мало?». Можно сколько угодно говорить, что монашество – другая высота, а мы мирские, но даже монахов эта жажда творчества, в котором они не видели нужды, не оставляла. Тогда я решила: допишу пятый роман и брошу это все.
Но не шмогла. В том же году на меня свалилось такое эмоциональное потрясение, с которым без писательства я бы не справилась. И вместо романа, которым собралась закончить литературные изыскания, родился другой. Благодаря ему появилась новая я.
Годом позже я решила, что готова потратить жизнь на то, чтобы стать писателем. Что это значит? Опубликоваться? Зарабатывать? Вряд ли. Жить писательской жизнью, признаться себе, что я – писатель. Будто публично признаться в алкоголизме. Поставить эту деятельность во главу угла и выстраивать жизнь так, чтобы на это хватало времени и ресурса, а не от избытка, что негоже.
Почему я так решила? Первая причина банальна: что-то кое-кому доказать. Вторая причина: угроза смерти. Я часто писала о ней, играла в нее, но когда нависла реальная, а мне двадцать девять, и я будто не жила – стало обидно. Пусть хоть что-то останется от меня в этом мире, и не в столе и в шкафах, а в сердцах и памяти людей. «Оставаясь в живых что-то даришь взамен». Третья причина: это единственное, что никто у меня не может отнять и что даже в старости позволит мне жить яркой жизнью, а не делить ее между плитой и телевизором.
Одиночество в сети
Путь мой описывать претенциозно и рано – он только начался и достижений не видно. Кто-то за три года издал две книги и сделал популярный ютуб канал для писателей, а я продала пару статей и два года бесплатно писала для православного журнала за три лайка в ныне исчезнувшей группе. Я начала учиться мастерству более интенсивно, стала покупать курсы и лекции, обзавелась наставником, которого уважаю и который меня вдохновляет. Дело пошло – непросто было выбраться из скорлупы, осознать, что мир тебя заметил.
Но не так, как хотелось бы.
Уже три года у меня один читатель, те же мертвые души в группе, никому ненужный канал на ю-тубе, в который я вложила немало труда, но ни копейки денег. Надеюсь обойтись малой кровью, хотя понимаю, что наивно. Все надеюсь, что хороший текст сам себя продаст и подаст, и учусь, учусь. Но не тому и не так, медленно или бессистемно, непродуктивно, идеалистично.
Я не владею знаниями, которые спасут мир, не пишу в жанрах, которые глотают за ужином. Очевидно, мой путь – создание личного бренда, а это долго, дорого и нудно. Кроме себя мне нечего предложить. А что во мне интересного, кроме физической неполноценности и неизлечимой творческой мании? Впрочем, это уже другой разговор, и ведет он к унынию.
В маркетинге, блоггинге и прочему пиару для писателей только и разговору, что о трендах, о борьбе за внимание читателя, который, может быть, – о чудо! — купит твою книжицу, а тебе перепадет пятьдесят рублей с литреса. И для этого надо делать бесплатное СМИ, подсаживать на себя, из шкуры выпрыгивать, чтобы и полезно и интересно и лучше всех или хоть чуть-чуть особенно. Забываешь, что никогда не была ширпотребом – ни толпы поклонников, ни кучи друзей, ни уж тем более затерянных в трале рунета читателей. Ты всегда будешь камерной музыкой, тихим голосочком, тенью между строк, высоколобым неинтеллектуальным интеллигентом. «Некоторые люди рождаются на свет посмертно». Успокаивало бы, если бы не обесточивалась так, если бы не влезла так глубоко, что отступать обидно.
Целый год по понедельникам начитывала рассказы, по вторникам монтировала видео, по средам писала статьи, по четвергам работала с соцсетями, по пятницам и субботам занималась сайтом, а в воскресенье делала контент-план для «контакта» и «инста». А там три лайка – один мой. Немудрено, что устала. Имеет ли смысл продолжать круговерть в новом году? Стратегия провальная, надо вкладывать деньги, а они пока нужны на другое. Или я просто лентяйка, надо больше пахать? Продолжать рассказывать писательские байки в «инстаграме», мол, посмотрите, народ, я здесь, я что-то делаю! Даешь позитив, развлечения и прочий глянец современности, призванный скрыть гниющее нутро. А выскажешь, что думаешь и как чувствуешь себя на самом деле – полтора читателя кинутся бороться с твоей депрессией и внушать, что жизнь прекрасна и удивительна, улыбнись! Открытым текстом пишешь, как устала от всего наносного и поверхностного, как хочется осмысленности, вдумчивости и глубины – и тебя зовут развеяться. Как прах по ветру, так и развеиваешься.
Вроде нынче модно быть осознанным, семейным, здоровым, продуктивным, думать об экологии, о будущем, учиться, дабы не совершать ошибок и сэкономить время, делать бизнес, приносящий пользу миру, а не только бабло карману. Все прекрасно, и люди замечательные, но почему-то в этом всем чувствуешь себя бабочкой-однодневкой, как никогда. Раньше даже мысли такой не возникало, потому что у личности твоей не тот масштаб. Теперь же это тенденция времени: день устаревает еще утром.
Не учи меня жить, лучше помоги материально
Это не статья и не пост в блоге – все объемы зашкалены. Здесь не будет выводов и рецептов. Я не стану ее приглаживать неделю. Это просто честный разговор с собой, но вслух – в конце концов, мой сайт, что хочу, то и ворочу. «Я не червонец, чтобы нравиться всем». Может у писательства и алкоголизма есть что-то общее – как выпить перед зеркалом, так и поговорить с собой? В реале нарываешься то на отповедь, то на бесплатные советы, но чаще на неумение выслушать.
До смерти надоели попытки сделать из себя рафинированный продукт современности, пытаться кому-то угодить или чье-то там внимание завоевать. Всегда и во всем это было мне чуждо – быть может, от этого все мои беды? Надо было таскаться за понравившимся парнем как банный лист – нет, насильно мил не будешь! Слишком сильна была вера в то, что свое мимо не пройдет, чему суждено быть, случится. В эпоху информационного перегруза и фонового шума эта вера пошатнулась. Разве не бывает такого, что написал шедевр, а тебя так и не узнали? И появляется липкий страх, примкнуть к плеяде непризнанных гениев.
Наверняка, каждой женщине знакомо это чувство. Однажды надеваешь что-то такое или делаешь настолько «твой» макияж, что преображаешься до неузнаваемости. В этом нет вульгарности или дешевых понтов, но кажется, что открылась твоя истинная суть, глубоко закопанная красота, которой ты в себе не подозревала. Каждая женщина стильная настолько, насколько она себе позволяет. Часто мы не представляем, какими красивыми можем быть. И вдруг видим себя такими. Но выглядеть так каждый день и лень, и страшно. Раз начав, придется держать марку, а справишься ли? Куда девать старое барахло, которое, оказывается, так тебя портит? Как воспримут перемену окружающие? Из серой мышки превратишься в расписную бабочку, и это пугает. Так и видишь, как оборачиваются вслед незнакомые, чувствуешь, как хочешь провалиться сквозь землю…
И вместо того, чтобы встать на полчаса раньше, собираешься в привычном темпе, хватаешь первые попавшиеся шмотки и выходишь в мир, надев опостылевшее, но всем знакомое и понятное лицо. Откуда эти страхи?
Так и готовя книгу к публикации, боишься собрать на нее отзывы компетентных людей. Более того, к этим людям есть доступ. Все под боком и даже за умеренную плату, но… может, отсижусь в тенечке? Слишком близко, слишком серьезно, глобально! Пусть эта книга пройдет незамеченной, а лет через двадцать я точно доведу до ума все, не поскуплюсь, не поленюсь, споткнусь на всех камнях, совершу все возможные ошибки, но явлю миру шедевр!
Только даст ли мир второй шанс произвести первое впечатление?
Хочется сказать: а хрен бы с ним, с этим миром! Зачем все затевалось? Почему ты до сих пор пишешь, когда все друзья давно поняли бесперспективность этой затеи? Потому что наплевала на все перспективы ради простого кайфа, потому что пока пишешь – ты живешь, как бы пафосно ни звучало. Зачем же позволяешь медийности, трендам, незнакомым и ни на что не влияющим людям перекрывать тебе кислород? Уводить тебя от тебя самой и от тех, которые найдут что-то интересное в тебе настоящей, только раскройся? Не пора ли выкопать свой изюм, а то и чернослив и, нарядив его в шипы и черепа, явить миру? В чем противоречие?
Эта простыня – первый шаг к потерянной свободе. И мне было кайфово писать ее под олдскульный рок 80х…
