«Моей идеей всегда было создавать музыку, которую я сам хочу слушать, но которую я больше нигде не услышу».
Сэм Розенталь
Вокруг только и разговору, что о нишах – широких, узких, мягких. Так и видишь себя, запиханной в это прокрустово ложе или как-то так:
Рассказать о себе – всегда самое сложное. Разумеется, речь не о том, где родился, на ком женился и от чего умер. Надо уже определиться с творческим кредо, так сказать. Что я представляю собой как автор и в чем моя высокая миссия. Слово-то какое! Куда ни глянь, у всех миссия, а у меня только творческий угар. Однако, дочитав несколько дней назад один современный бестселлер (не скажу какой, чтоб никто не обиделся), я вдруг набрела на простую мысль. Выскажу ее, разумеется, сложным языком.
Современные бестселлеры, которые я читала в последнее время, порой до тошноты доводят хеппи-эндами и розовыми соплями в сахаре. Кажется, ну такая безнадега была, просто выхода нет, а к концу главная героиня находит работу мечты, любимый мужчина делает предложение, и все враги становятся друзьями. Причем происходит все это в один миг и на глазах всего народа.
Ключевой момент: люди любят читать правдоподобные сказки. Очевидные сказки раздражают, а кандидатская диссертация не увлекает. Итак, правдоподобные сказки.
Кому и зачем?
Эльвира Барякина, у которой я многому научилась и продолжаю в том же духе, в одном из своих видео сказала, что мы понятия не имеем о своей целевой аудитории. Она-де думала, что пишет воспоминания о советском прошлом для людей ее возраста, которые с этим прошлым знакомы, а статистика фейсбука показывает, что читают ее девушки от шестнадцати до двадцати пяти. Статистика моего сообщества показывает, что меня читают дамы от сорока пяти, хотя я думала, что пишу для таких как я – тридцатилетних, свободных и идейных. Можно сказать, этакий «чиклит». Но все куда сложнее!
Я, кончено, не сторонник отвратного реализма. Недавно посмотрела ролик, где Бэд Маэстро опускал «Зверополис». Десять минут распинался, что мечты не всегда сбываются и вовсе недостаточно для этого просто пахать. Бывает, что время пройдет, перестаешь мечтать эту конкретную мечту, на протяжении жизни таких мечт может быть до фига… это если кратко. Смотрю и думаю: парень, что ты завелся? Милый мультик, и я с большим удовольствием посмотрю его, чем мрачный фильм о спившемся непризнанном гении, умершем в нищете и безвестности, а через неделю после смерти его творения стали покупать за миллионы.
Разумеется, литература и кинематограф – стилизация жизни, а не ее отражение, потому люди и читают художку чтобы отвлечься от реальности. Жизнь – хаос, литература — порядок. Хочется верить, что и в твоей жизни все вот так классно сложится – от экспозиции до развязки, но согласитесь, так бывает редко. Часто мы не понимаем, зачем то или иное событие произошло в нашей жизни, что нам дает общение с какими-то людьми, а некоторые сюжетные линии и вовсе теряются в паутине времени.
К фразе «искусство должно нести позитив» у меня тоже претензии. Не люблю это слово — какое-то оно плоское, затертое и пустоватое. Искусство если что-то кому-то и должно, то быть маяком и нести нечто большее. Радость, например. А радость – очень многогранное состояние. Она может быть не только в сбывшейся мечте, но и в слезах покаяния, в назидательном поражении, в светлой печали.
Солнце горит...
Как верующий человек я рада, что жанр православного романа стал развиваться. Раньше на сцене кажется, были только Вознесенская, Николаева и Сухинина. Священники пишут публицистику, статьи, проповеди, но не все читатели сразу дорастают до толкований святых отцов. Хочется почитать о том, как живем мы в двадцать первом веке.
Мы – обычные люди, живущие церковной жизнью, но в этих жизнях есть и хмурые утра, и чашка кофе, и мокрый асфальт. Уже ни одно поколение нас таких сменилось, а читать приходится о том, как привести соседа к Богу. Кто бы поделился опытом, как удержаться в церкви после десяти, двадцати лет, когда кажется, все знаешь наизусть и таинства становятся такой же рутиной, как чашка кофе и мокрый асфальт! В каких книгах уже перемусолили тему рок-музыки и пришествия анчихриста? Если такую книгу пишешь ты – получаешь с двух сторон за «матюки с молитвами». Какой журнал ни возьми – все для неофитов: как прийти, как дойти, как привести, как я встретил Бога. Тема неисчерпаемая, но хочется двигаться дальше. Как жить в церкви лично мне, когда в детском садике срок отмотал? Куда дальше?
Ответ очевиден: к святым отцам и лучше в седую древность. Греми мозгами, читай не хочу. Но ведь никуда не делись из нашей жизни и чашка кофе, и мокрый асфальт и хмурое утро – даже если мы доросли до заглатывания двенадцати томов Златоуста.
Вот и видится мне моя писательская задача такой, в двух направлениях: выводить православный роман за рамки неофитских штанишек и проповеднических баталий и украсить современную внежанровую прозу (худлит или беллетристику) действительно важными идеями и избавить ее от неправдоподобного сопливого месива. Если пока нечего на эту тему почитать – придется писать самому, ведь именно книга, которую пишешь ты, меняет твою жизнь.
В любом искусстве Бог либо присутствует либо отсутствует. Если Он отсутствует – Его место занимает кто-то другой или что-то другое. Но если автор напрямую о Нем не говорит, это не значит, что Его нет в произведении. Для верующего человека Он ежесекундно ощутим как дуновение ветра. Просто когда проходишь определенный путь и понимаешь поверхностность собственных знаний, пропадает желание кого-то чему-то учить. Когда понимаешь, что сам живешь не так как хочется – ни по Божьей правде, ни по светским меркам. И вообще, женщина в церкви да молчит, есть кому проповедовать.
Однако почти все православные журналы, в которые я посылала рассказы, интересовались: подлинная ли история? А что если нет? Что если я ее придумала, собрав куски из многих? Или сочинителю строго обязательно превращаться в журналиста и допрашивать каждую бабушку в храме о ее пути к Богу, аккуратно записывать и отправлять в «Зеленую серию?»
Церковь состоит не только из неофитов и бронтозавров, есть и промежуточный пласт: такие как мы, например. Которые пришли не за страх, а за совесть, в молодом возрасте. В поисках Истины, а не напуганные рассказами о раскаленных сковородках. Прошло время – для всех по-разному. Мы повзрослели и больше не знаем как жить. Даже друг другу не признаемся, что уперлись в тупик – робко эта тема всплывает в задушевных разговорах, для которых почти не остается времени. И радостно, и страшно понимать, что ты такой не один. Что ты больше не знаешь, как жить, но чувствуешь что «само собой», точнее с Божией помощью такое не решится. Приходится взрослеть и выживать. Везде – в том числе и в церкви.
Опыт борьбы и победы не менее важен чем опыт «дойти и привести» — мое воинствующее ИМХО.
Фото автора
Модель — Наталья Кузнецова
